Иван Васильевич меняет конфессию
Представления верующих о религиозной действительности в сущности и составляют эту самую религиозную действительность. Если какое-то религиозное объединение считает, что его подвергают дискриминации, то, скорей всего, так оно и есть. Если католики или протестанты говорят о дискриминации, то все заявления чиновников о благополучии в этой сфере малоубедительны.
Вера – материя очень деликатная, тут нужно много такта и терпения, а с этим в России плохо. Если кто-то в одиночку придумает образ Бога и обряд поклонения Ему, то и к этому надо отнестись с уважением. За верующими «традиционно» надо признать право излагать заблудшему свою точку зрения, помочь ему разобраться, что к чему. Но никоим образом не тащить его в кутузку или психушку «для вразумления», как норовят сделать у нас. Свобода совести подразумевает и право на ошибку – иначе это не свобода. И если какому-нибудь Ивану Васильевичу взбрело в голову перейти в иную веру – это его полное право. Одобрять это не стоит, но и запрещать ни в коем случае нельзя. Но ведь пытаются – и не только устоявшиеся религии, которые понять все-таки можно, но и государство.
Оно вполне может заявить, что наш Иван Васильевич поступил так под воздействием «духовной агрессии извне», отказывая нашему герою в способности самостоятельно принимать решения в сфере духа – самой важной. Государство, по Конституции, обязано защищать этот его выбор независимо от того, где находятся руководящие органы выбранной им веры – в Чистом переулке или на Манхэттене, в Ватикане или в Тибете. Наше же государство вместо этого заявляет, что должно заботиться о «духовной безопасности страны».
Злоупотребление этим понятием беспокоит Совет Европы, и в июле 2003 г. на встрече ОБСЕ по свободе религии и вероисповедания в Вене была принята такая резолюция: «Настоятельно рекомендовать государствам не злоупотреблять понятием „национальной безопасности“. Его нельзя трактовать расширительно. В частности, нельзя вводить ограничения на свободу совести, обосновываемые противозаконной практикой адептов тех или иных религий или идеологическими соображениями, в частности необходимостью защиты „культурной идентичности“».
У нас так много печальников о «культурной идентичности», что человеку просто не оставляют выбора. Разумеется, вопросы веры не безразличны государству (тем более – устоявшимся религиям), но эти вопросы, по нашему Основному Закону, относятся, прежде всего, к ведению самого человека, индивида. Статья вторая Конституции гласит: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав человека и гражданина – обязанность государства». Нашего же Ивана Васильевича вполне могут ошельмовать, охаять и даже подвергнуть всяческим преследованиям за веру – и государство не придет ему на помощь. Скорее, наоборот, – первым будет кричать «Ату его!» и натравит на него своих служителей.
Эх, хорошо в стране концепций жить!
О правовом бескультурье свидетельствует и лихорадочная деятельность по созданию все новых и новых «концепций государственно-церковных отношений». Если принята Конституция и соответствующие законы (пусть и далекие от идеала), то задача состоит в том, чтобы грамотно следовать их требованиям и совершенствовать правоприменительную практику. У нас же власть берется определять, какая религия «правильная», а какая – «неправильная», что тоже ей запрещено Конституцией, а равно и здравым смыслом. Государство – плохой богослов, вообще никакой не богослов. И, тем не менее, наши органы исполнительной власти, законодатели и суды, рассматривающие религиозные дела, вникают не столько в законы, сколько в такие понятия, как «правильная» или «неправильная» вера, т.е. «ересь», которым вообще не место в правовом поле.
Роль беспристрастного арбитра никак не дается нашему государству. Вместо того чтобы, подобно футбольному арбитру, следить, не нарушаются ли правила «игроками на религиозном поле», оно норовит само выбежать на это поле и забить гол. Забивают, в основном, в ворота инославных, и творящееся беззаконие мало кого смущает. Конституционный принцип отделения церкви от государства нарушают на каждом шагу. На местах простодушно прописывают в местном бюджете: «выделить средства на восстановление храма (монастыря)», чуть ли не каждый день сообщают о подписании очередного соглашения РПЦ с тем или иным ведомством (преимущественно силовым).
Говорят, власти не могут игнорировать мнение конфессии, к которой принадлежит большинство населения. Это верно, но этого никто и не требует. Требуют лишь соблюдать законы, прежде всего Конституцию. Да, большинство у нас нередко воспринимает свое численное преимуществе как право творить всякие непотребства, и государство, похоже, потакает таким поползновениям, хотя это губительно для власти. Недопустимо запрещать католическому меньшинству России встретиться со своим понтификом только потому, что против этого выступает церковь большинства. Тут получается вообще правовой абсурд: при попустительстве и даже поощрении государства одна церковь решает, как жить другой. Полно сообщений о том, что власти требуют от верующих, не принадлежащих к РПЦ, справки от этой последней, что она «не возражает» против строительства дома молитвы, проведения собрания, евангелизации или иных мероприятий. И это не встречает никакого отпора.
Ввели неконституционное понятие «традиционная религия», и тут же начались злоупотребления. Это тоже не осталось незамеченным в ОБСЕ. Ее рекомендация по этому вопросу гласит: «В странах ОБСЕ, где давно (несколько десятилетий) не существует и на данный момент отсутствует (или еще несколько лет назад отсутствовала) узаконенная иерархия религиозных организаций, следует воздержаться от ее введения (а где ее все-таки ввели, следует ее отменить) – во избежание усиления дискриминационных тенденций».
А они налицо: у верующих России, даже у православных, не входящих в юрисдикцию Московского патриархата, складывается впечатление, что в нашем обществе доминирует нетерпимость по отношению к инаковерующим. Современная демократия определяется не тем, что осуществляется воля большинства, а защищенностью прав меньшинства. Большинством нельзя пренебрегать, в политике, к примеру, оно имеет решающий голос. Но не в праве. Если бы в области права следовали требованиям большинства, то до сих пор существовали бы пытки как способ установления истины, разнообразные и изощренные виды казни. Еще в Библии сказано: «Не следуй за большинством на зло, и не решай тяжбы, отступая по большинству от правды...» (Исх. 23:2).
«Преследования сектантов требует православное большинство населения» – это не оправдание. Такой подход не имеет ни нравственных, ни правовых, ни библейских оснований. Сам Христос запретил деятельность, которую ныне называют сектоборчеством. Придется привести длинную цитату из Евангелия от Матфея, в котором Христос говорит: «...Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем; когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел; когда взошла зелень и показался плод, тогда явились и плевелы. Придя же, рабы домовладыки сказали ему: Господин! Не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? Откуда же на нем плевелы? Он же сказал им: враг человека сделал это. А рабы сказали ему: хочешь ли, мы пойдем, выберем их? Но он сказал: нет, – чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в снопы, чтобы сжечь их, а пшеницу уберите в житницу мою» (Матф. 13:24-30). Сказано четко: домовладыка (т.е. Сам Бог) не доверяет людям борьбу с плевелами, ибо они в своей неразумной ревности обязательно выдернут и пшеницу, а потому оставляет за Собой право отделить одно от другого, и при том – во время жатвы, т.е. cуда.
Российская действительность дает массу примеров «усердия не по разуму» – вспомним решение о закрытии в Москве отделения Армии Спасения, свидетельствующее о правовой дикости. Как поведала Армия Спасения, дело заключалось в том, что московский чиновник, ведающий регистрацией, вымогал у них взятку, спасенцы дать ее отказались, за что и подверглись дискриминации. Тут, видимо, затронули какие-то уж очень чувствительные струны нашего чиновничества: отказ дать взятку для него высшее преступление, такого чиновники не забывают.
Нашего правоохранителя никто так и не научил охранять право, с него это не очень-то и требуют. Его может даже рассмешить мысль о том, что, скажем, российский свидетель Иеговы тоже гражданин России и наш правоохранитель обязан защищать его свободу верить по-своему точно так же, как свободу для православного или мусульманина. Сам он, скорее всего, неверующий, но знает, чего хочет вышестоящее начальство, и наверняка скажет: «Какие еще свидетели да мормоны, всякие там сектанты! Я, естественно, ни в какого Бога не верю, но моя бабушка была православной!» Конституции против бабушки не выстоять.
Такое небрежение правом и здравым смыслом наносит стране колоссальный вред. Оно вносит разделение, противопоставляет одних верующих другим, подрывает доверие граждан к государству и тем ослабляет его. Но мало кто из чиновников обладает государственным умом и понимает губительность таких противопоставлений – они бездумно сеют в стране религиозную рознь, не задумываясь о последствиях. Что из этого получается, показала наша история в ХХ веке.
Власти, по убеждению религиозных меньшинств, намеренно действуют против них, причем с «подлецой и хитрецой». В докладах международных организаций о религиозной свободе не раз публиковались сведения о том, что на местах притеснения «нетрадиционных религиозных организаций» инициируются органами Генпрокуратуры и министерства юстиции, которые являются у нас хранителями правового бескультурья и правовой дикости. Это они «спускают» своим местным органам задания по изысканию нарушений закона такими организациями, правил регистрации и т.п.
Действовать исподтишка, вообще делать гадости собственным гражданам присуще, к сожалению, нашим властям. Их обычная реакция – отказать человеку, даже не вникая в дело. Этого мало: им еще надо унизить своих же подданных, сделать им гадость – для многих представителей нашей власти на местах это первое удовольствие.
Неразумна власть, которая в зависимости от религиозной принадлежности одним своим подданным говорит: вас я буду любить, а другим: вас буду терпеть, а третьим: вас буду гнать. Ведь нет никакого резона для власти противопоставлять себе сотни тысяч и миллионы вполне законопослушных граждан, как правило, честных и трезвых.
Доходит до полного бесстыдства. Во Владимирской области шел мерзкий (по мнению некоторых наших аналитиков – самый гнусный) процесс против руководителя Русской православной автономной церкви, закончившийся не в его пользу. На радостях тамошний архиепископ РПЦ наградил церковным орденом начальника областного управления ФСБ – «за помощь в деле возвращения РПЦ имущества, оказавшегося в руках раскольничьих религиозных образований». С каких это пор силовикам у нас разрешено поддерживать одних православных (и вообще верующих) против других? За это ведь по букве и духу Конституции надо лишать должностей и званий.
Если дело так пойдет и дальше, то рано или поздно обнаружится, что опоры у государства нет – как обнаружила это царская Россия, мнившая, будто незыблемо стоит на трех китах: «самодержавии, православии и народности», а эти киты вдруг взяли да уплыли невесть куда.
Надо, однако, присовокупить, что как ни плохи у нас власти, без них еще хуже. Наша история не раз убедительно показывала, что безвластие гораздо ужаснее самой скверной власти. Но все же желательно, чтобы она хоть какой-нибудь урок извлекала из истории – особенно из истории России ХХ века.
Невыученные уроки недавнего прошлого
Однако очень многое говорит о том, что власти не желают извлекать никаких уроков и истории просто не знают, даже совсем недавней. До революции положение РПЦ было куда прочнее, и чем все кончилось? 1917-м годом и неслыханными гонениями на церковь, в которых, как отмечали современники тех событий, народные массы принимали живейшее участие. Наш великий современник А.И.Солженицын считает ХХ век эпохой нашего национального поражения, в котором обвиняет официальное православие: «Церковь, к моменту революции весьма одряхлевшая и разложенная, быть может, из первых виновниц русского падения» (А.И.Солженицын. Публицистика в трех томах. Т.1. Ярославль, 1995, с. 95).
Почему-то считается, что религиозные гонения в нашей стране были только в годы правления коммунистов, хотя они насчитывают несколько сотен лет. Антирелигиозные законы и постановления 1929 года были старательно списаны с «антисектантских законов» царского правительства. Староверы открыто говорят в печати, что гонения на государственную церковь были, до известной степени, заслужены ею, поскольку она за 300 лет отучила народ верить в Бога и жить по-Божески, и что «Бог взыскал с них за каждую каплю нашей крови, пролитой ими». Разделять эти взгляды вовсе не обязательно (тем более, что есть здесь элемент злорадства), но и игнорировать их тоже было бы неправильным.
Сегодня мало кто вспоминает, что среди главных причин выступлений против церкви называли обязательное изучение закона Божьего в школе. Вся мемуарная и художественная литература второй половины XIX – начала XX века свидетельствует о нелюбви к этому обязательному предмету (вспомним отношение нынешних школьников к литературе – Россия по праву гордится ею, но они говорят, что выносят из школы только ненависть к ней). Однако урок не пошел впрок. Словно никто ничего не знает о школьной психологии: там как поветрие может распространиться самое нелепое убеждение («на этих уроках один обман») – и ничем его не вытравишь. Другое дело преподавание в воскресных школах – там оно добровольно, вполне уместно и куда более действенно.
Вспомним совсем недавнее прошлое, распад СССР. В нем винят многих, и многие (правозащитники прежде всего) готовы приписать себе решающую роль в падении коммунизма. Но не следует забывать вклад в это падение нашего славного Агитпропа, сусловских молодцов-идеологов, которые знали одно: «как можно больше коммунизма везде». Они так преуспели в его насаждении, что он перестал вызывать что бы то ни было, кроме тошноты. Ведь даже сладкоежка с удовольствием съест два-три пирожных, если же в него запихивают больше, это вызывает ту же тошноту. Сейчас, похоже, стараются запихнуть в человека как можно больше православия, и неудивителен вопль какой-то интернет-души: «Продыху от попов нет! Во все дырки норовят залезть!»
Государство наше никак не усвоит не столь уж сложную мысль, которая на протяжении истории много раз высказывалась русскими мыслителями. Мы приведем ее в формулировке не последнего в русском православии человека, К.П.Победонсцева, который, при всем его государственничестве, писал: «Есть такие глубины, до которых государственная власть не должна касаться, чтобы не возмутить коренных источников верования в душе у всех и каждого» (Цит. по: В.С.Соловьев. Сочинения в двух томах. Т.2. М., 1989, с. 609).
Пока, по мнению не столь уж малого числа верующих России, нынешние власти не то что не собираются следовать этим разумным положениям – они не подозревают об их существовании. Как не подозревают, что живо по-прежнему в нашем народе – в лучшей его части – высказанное еще староверами убеждение, что «праведна не та церковь, которая гонит, а та, которую гонят».
Идет ли диалог религий?
Фактически насаждая религиозное единомыслие, власти у нас очень любят говорить о якобы идущем в стране плодотворном диалоге религий. Однако складывается впечатление, что диалогом религий они считают совместное сидение представителей разных конфессий в президиумах всякого рода официальных мероприятий – и не более. Все-таки главное, наверное, – это терпимое и благожелательное отношение простых верующих друг к другу, а с этим у нас явный дефицит. В России есть конфессии, которые считают ненужным и даже опасным любой диалог с инаковерующими, и это их право – к диалогу никто не может принуждать.
Все религии убеждены в своей правоте, и разумнее всего признать право всех религий иметь такое убеждение. Если же изначально объявляется, что в диалог вступают только для того, чтобы показать ложность религиозных убеждений партнера и свидетельствовать об истинности своей веры, то диалог вряд ли состоится. И дело тут не только в уверенности в своей правоте – российские протестанты и католики (а равно и мусульмане, буддисты и все прочие) убеждены в истинности своей религии не меньше, чем приверженцы РПЦ. Как считают инославные, дело еще в глубоком неуважении к инаковерующим и в столь же глубокой потребности показать это неуважение. Ярче всего это проявляется в спорах с католиками, в которых предаются забвению всякие приличия и все – иерархи и рядовые клирики, простые миряне и «религиозные мыслители» – наперегонки соревнуются: кто скажет о католиках и папе гадость посочнее.
Что говорить: отношения между разными религиями далеко не всегда идут гладко. У католиков и православных могут быть исторические счеты друг к другу. Но государству вовсе не к лицу участвовать в их сведении, лучше бы оно сыграло подобающую ему роль арбитра, напомнило о необходимости соблюдать определенные правовые нормы – да и правила приличия, наконец.
Христианство требует повиновения властям, даже если они не правы. Но ему положен и предел: человекам нельзя повиноваться более, нежели Богу. Все усиливающаяся дискриминация верующих, не принадлежащих к РПЦ, только ослабляет государство. Есть тревожные признаки нарастания напряженности в межрелигиозных отношениях, причем даже между главными религиями России. У нас много и охотно говорят об особых отношениях русского православия с русским мусульманством. Они и впрямь лучше, чем в других местах, но вовсе не такие уж благостные.
Диалог не может идти там, где одной вере поручают определять истинность другой, что сплошь и рядом практикуется у нас. Он может идти только там, где придерживаются завещанного еще древними римлянами правила: audi alteram partem – выслушай и другую сторону. России он никак не дается, а это, между прочим, и юридический, судебный принцип. Так вот, многие верующие в России полагают, что этот принцип по отношению к ним слишком часто нарушается: их никто не слушает, с ними и не собираются считаться.
Что скажет Европа?
Уважения прав меньшинств и личности требует Европейская конвенция по правам человека, ратифицированная у нас в мае 1998 г. Это означает, что нормы данной конвенции в трактовке Европейского суда по правам человека (Страсбург) стали в России приоритетными. Однако складывается впечатление, что у нас исходят из нехитрого принципа: если эта глупая Европа решила, что Россия будет выполнять собственную Конституцию и Европейскую конвенцию, то это проблема глупой Европы. Однако беззастенчивое попрание религиозных прав не остается незамеченным. Взять ту же эпопею с католиками. Их в России около полумиллиона – меньшинство. Да будь их всего 500 или даже 50 человек, и тогда государство всей своей мощью обязано защищать их права.
Однако оно их никак не защищает, и, по всему судя, не намерено выполнять свои обязательства перед сотнями тысяч верующих по-своему. Что думают о своем государстве эти сотни тысяч граждан России, права которых столь беспардонно нарушаются, – об этом можно только догадываться. Но совершенно очевидно, что Европа никогда не признает цивилизованным и европейским государство, в которое не может приехать папа римский. В глазах Европы антикатолическая кампания ничем не лучше антисемитской.
Сегодня без поездок на Запад и наши чиновники, и люди со средствами жизни уже не мыслят (во времена коммунистические такие поездки были высшей наградой и свидетельствовали о полном доверии государства к своему служащему). Но тогда зачем дискредитировать себя в глазах Европы?
К великому сожалению, у нас катастрофически мало – совсем нет – людей, способных мыслить по-европейски. Даже сотрудники нашего МИД натасканы, прежде всего, «давать отпор». А вот говорить на равных с европейскими партнерами – это получается куда хуже. Многие и говорить не хотят. Но тогда, может быть, и в самом деле честнее, как предлагают некоторые, выйти из Совета Европы и жить по-своему, совсем погрузиться в самобытность?
Возможные последствия
Разумеется, далеко не все плохо. Бывает, что и исполнительная власть поступает вполне достойно, и законодатели изрекают нечто вполне вразумительное, и суды принимают юридически грамотные решения. Наш чиновник, человек, как правило, недалекий и не очень образованный, преследует религиозные меньшинства не столько со зла, сколько по непривычке жить по закону и по привычке руководствоваться не им, а собственными интересами и наклонностями. Но все же он достаточно обучаем и начальстволюбив, чтобы следовать указаниям свыше.
На самом верху нередко выдвигают вполне здравые идеи. Скажем, принцип «свободный человек в свободной стране» вполне устраивает протестантов (но большой вопрос – устраивает ли он нашу историческую церковь). Не все плохо и с диалогом религий – все-таки какое-то общение идет. В нашей ведущей церкви, в РПЦ, достаточно авторитетных архиереев, клириков и образованных мирян, которые высказывают вполне разумные мысли по проблеме взаимоотношений конфессий в нашей стране. В ней, как видят инославные, есть и очень здоровые силы и тенденции.
И все-таки общая картина выглядит удручающе. Конечно, гонений такого масштаба, какие были при коммунистах, нет, но, скажем, свидетели Иеговы вряд ли чувствуют большую разницу между «прежде» и «теперь». А вот дискриминацию в той или иной форме ощущают все неправославные конфессии и те православные, которые не признают юрисдикцию Московской патриархии. Власть, похоже, никак не может решить, на какой основе добиваться единения народа, страны, общества – на конституционной, правовой или на религиозной, православной? И многие действия властей свидетельствуют, что выбор делается в пользу православной основы. Но тогда вместо чаемого единения получаем разделения, опасные для страны.
У многих складывается впечатление, что Россия пошла по пути, смертельные вехи которого обозначил еще В.С.Соловьев: «Национальное самосознание, – писал он, – есть великое дело; но когда самосознание народа переходит в самодовольство, а самодовольство доходит до самообожания, тогда естественный конец для него есть самоуничтожение...» (В.С.Соловьев. Сочинения в двух томах. Т.1. М., 1989, с. 282). И конец уже близок, «при дверях», полагают многие.
Однако нет и никакой роковой обреченности. Народам и странам дано то же, что и отдельной душе, – никогда не поздно покаяться и сойти с пути погибели. Не следует и драматизировать наше отставание от некоторых стран по части государственно-церковных и межконфессиональных отношений. Всего полвека назад в тех же США католики были явно (по их убеждению) дискриминируемы, не говоря уже о тех же свидетелях Иеговы или мормонах.
Но это не оправдание. Власть отвечает и за сбережение народа и за целостность страны, и если, по мнению подданных, она плохо справляется с этой своей обязанностью, то их гражданский долг – во всеуслышание заявить об этом. Иначе они становятся причастными к делам беззакония и несут ответственность за все гибельные последствия своего молчания.
Доктор филологических наук, профессор Игорь ПОДБЕРЕЗСКИЙ,
ведущий научный сотрудник Института мировой экономики
и международных отношений РАН, Москва
© «Международная христианская газета», № 5 (80) за 2005 г.