Цитата дня

...Жатвы много, а делателей мало; итак молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою (Матф. 9:38).

В Воронеже подожгли Дом Молитвы

В ночь с 26 на 27 октября был осуществлен поджог Дома Молитвы 2-ой Церкви ЕХБ г. Воронежа. Неизвестные злоумышленники облили бензином входную дверь и подожгли ее. В этот момент в Доме Молитвы находилась молитвенная группа сестер, которые бодрствовали и пребывали в ночном молитвенном бдении. Вовремя почуяв дым и услышав треск уже объятой пламенем деревянной двери, сестры не растерялись и вступили в борьбу с огнем. С Божьей помощью пожар был потушен. В результате пожара выгорела входная дверь, полопались стекла в окнах, расположенных над входом. Копотью от пожара нанесен ущерб лицевой части здания. Прибывшие на место происшествия пожарные и милиция подтвердили факт поджога. Это не единственный случай нападения на церковное здание, периодически в течение последних двух лет злонамеренными людьми бьются стекла. Большую обеспокоенность вызывают участившиеся случаи хулиганских вылазок, направленные на церковные здания евангельских верующих в Воронеже, так три месяца назад актам вандализма (фасад здания забросали смолой) подверглось еще одно церковное здание христиан веры евангельской на Московском проспекте.

Андрей ЛИХИХ
дьякон 2-ой Церкви ЕХБ города Воронежа

Начиная с этого номера в печатном варианте газеты начинается публикация серии бесед о молитве!

130-летию русской Библии посвящается

БИБЛИЯ В ТЮРЕМНОЙ КАМЕРЕ
«...Слово Бога нашего пребудет вечно» (Ис. 40:8)

Александр Сухарев отправился из Ялты 6 сентября 1992 г. в кругосветное путешествие, чтобы увидеть мир и понять суть вещей. Мы публикуем отрывок из его воспоминаний – на острове Тринидад он попал в тюрьму.

...Тюрьма была построена в колониальные времена, раньше в ней держали беглых рабов. Не было ни кружек, ни вилок, ни тарелок. Утром давали два кусочка хлеба, в обед насыпали в протянутую ладонь горсть риса, а вечером – снова два кусочка хлеба. Среди сидевших в камере был человек, который читал маленькую, карманную Библию. Он сказал, что в Священном Писании есть послание и для меня и открыл последнюю страницу, на которой было написано на многих языках, в том числе и на русском: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Иоан. 3:16). Но в этот раз меня бросили в тюрьму вместе с Библией, которую я когда-то купил, чтобы прочесть и которую мне разрешили взять с собой. И я решил-таки прочесть ее от начала и до конца.

Суда не было, и сидеть мы могли не знаю сколько. Нам даже не разрешили написать письмо домой – на основании того, что марка, которую нужно было наклеить на письмо, отправляемое за границу, стоит дороже, чем та, которая полагается по закону. В камере не было света. По ночам, когда все ложились спать, с трудом уместившись на полу, я просовывал руки через решетчатую дверь и читал Библию при свете тюремных ламп, освещавших коридор.

Через месяц заболел ветряной оспой. Тело покрылось волдырями, как от ожогов, поднялась температура. Меня перевели в отсек-изолятор. Давали какую-то мазь и шесть кусочков хлеба в день. Я лежал на подстилке в углу камеры и слушал, как в коридоре журчит вода. Мне казалось, что это отец жарит яичницу на масле. Вспоминал детство, как забрался на высокую березу, на которую никто не забирался раньше и откуда открывался красивый вид. Открывал глаза и видел на потолке тень от решетки тюремного окна, от света прожекторов, освещавших забор, и думал: «Зачем я открыл глаза, их лучше снова закрыть».

Как-то ночью мне стало совсем плохо. С трудом подполз к решетчатой двери, просунул руки между прутьями и лежал, глотая воздух, чувствуя, как цементный пол холодит мои волдыри. Подошел надзиратель и спросил, что мне нужно. Я сказал, что мне нужен врач. Надзиратель ответил, что врач будет утром. Я сказал, что до утра могу не дожить. Он принес мне какую-то таблетку... Через три недели болезнь прошла. Меня вернули в камеру, где я сидел раньше. Так дни летели за днями. Начался сезон дождей. Над тюрьмой проносились грозы – с грохотом и молниями от края и до края неба. В это время заключенные кричали: «Свобода!» У меня началось нагноение на ступне, от которой стали подниматься красные полосы вверх по ноге. Меня отправили в городской госпиталь, положили на кровать и приковали цепью к стене. Цепь была старой, но прочной. Наручники не застегивались, а завинчивались специальным ключом. Наверное, таким ключом пристегивали раньше беглых рабов.

Начали колоть какие-то антибиотики. Пришел человек и лег на кровать напротив меня. Он умер днем, и я долго смотрел на его остекленевшие глаза, в которых отражался свет окна. Я помолился Богу и сказал: «Господи, не дай мне умереть в этой стране...» Повернул голову и на тумбочке у кровати увидел книгу в сером переплете. Открыл ее и прочел: «Родословие Иисуса Христа, Сыны Давидова, Сына Авраамова...» Это было Евангелие от Матфея.

Через три дня меня выписали. Чтение Библии подходило к концу. Я читал письма апостола Павла, которые он писал разным народам, сидя в тюрьме за веру Христову, и чувствовалось, что ему тяжело и он устал от тюрьмы. И вот в последнем письме он написал, что его выпустили на свободу, и на душе у меня от этого стало хорошо.

Заканчивался пятый месяц моего заключения. Я лежал и смотрел в потолок. Прочтённая Библия лежала рядом. Сколько мне еще быть здесь? Чтобы выйти на свободу, нужно открыть пятнадцать дверей. И вот ночью я как бы увидел себя со стороны. Увидел все плохое, что сделал с самого детства. Плохое здесь, плохое там... Мне хотелось спрятаться или убежать, но я понимал, что от себя не убежишь...

Александр СУХАРЕВ
г. Лас-Пальмас, Канарские острова, Испания

Дорогие читатели, как попала к вам ваша Библия? Может быть, её судьба интересна и необычна? Присылайте нам истории из вашей жизни!   » »  

Новинка: трехтомник Веры Кушнир

Первые два тома – стихотворения. Практически все произведения, написанные поэтессой на протяжении многих лет.

Третий том – повесть о миссионерской выносливости «Жизнь лишь одна».

Это уникальное издание может стать прекрасным подарком (продается только в комплекте, все три тома). Высокое качество печати, твердая обложка, закругленный корешок, надпись, выполненная золотым тиснением, только подчеркивают настоящую ценность книги.

Читайте интервью с Верой Кушнир