Международная христианская газета

"И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придёт конец" (Матф. 24:14).

Публикации других авторов в МХГ

ЛУЧШЕ НАМ ИЗНОСИТЬСЯ, ЧЕМ ЗАРЖАВЕТЬ!
Последнее интервью с Петром Андреевичем Семерюком

– Уважаемый Петр Андреевич, расскажите, пожалуйста, о вашей жизни и христианском служении, о том, что удалось совершить с Божьей помощью.
– За свои семьдесят восемь лет мне довелось испытать многое. Как-то с молодёжью из нашей церкви мы подсчитали, что только на территории бывшего Советского Союза я побывал с проповедью Евангелия более чем в 250 больших и малых городах, а в некоторых из них – и по несколько раз. А если к стране Советов теперь добавить и другие страны, где Господь позволил проповедовать, то общее количество городов не просто будет и сосчитать. Так что лучше сказать: слава Богу за всё!

Хотя я уверовал в Господа Иисуса Христа в ранней юности, покаялся и принял крещение, затем у меня произошла жизненная трагедия, в результате которой я оставил христианский путь, и более двадцати лет, до 1970 г., блуждал в этом мире. Я жил в Душанбе (Таджикистан), и там полюбил одну своенравную красавицу, которая, увы, меня не любила. Я выпросил её себе у Бога, мы поженились, но наша семейная жизнь, мягко говоря, не сложилась. Мы вскоре расстались с ней навсегда и потому одновременно оказались вне Церкви Христовой...

Мне очень тяжело об этом вспоминать, потому что вскоре мир захватил меня на много лет, и я, как соломинка, был увлечён волнами стремительного потока, влекущего людей в погибель. Я не просто упал, а рухнул, был буквально втоптан в грязь, ниже пасть было уже невозможно. И в то же время, в годы моего тяжкого отступничества, помню, не раз горячо доказывал неверующим, что есть Бог. А вот перед верующими, наоборот, ставил самые трудные духовные вопросы и много сомневался в Господе...

Моё возвращение к Богу было подобно прозрению слепого или воскресению мёртвеца. Однажды я пришёл на собрание, и вдруг увидел, насколько велика Господня любовь ко мне, грешнику. Господь Иисус воскресил меня, подобно разлагавшемуся Лазарю. Во время самой обычной проповеди меня коснулась великой силы Божья благодать. Я оглянулся вокруг себя и словно впервые увидел, насколько прекрасно Его творение… Моё покаяние длилось больше года, и затем прошло ещё долгих десять лет, прежде чем братья разрешили мне служение словом в церкви. Несомненно, я понёс справедливое наказание, но так же несомненно, что милосердный Господь любит и прощает и самых больших грешников.

И вот с начала 1980-х годов, почувствовав Божий призыв и получив благословение братьев из нашей Душанбинской церкви, я начал совершать благовестническое служение, по сути, по всему необъятному Советскому Союзу. Можно сказать, я стал странствующим (бродячим, как выражались недоброжелатели) проповедником. Бог располагал сердца слушателей, наших братьев и сестёр по вере в Господа Иисуса Христа: меня приглашали и на Север, и на Юг, и на Запад, и на Восток – повсюду, где только были церкви нашего евангельско-баптистского братства. Разумеется, КГБ («комбинат глубокого бурения», как я подшучивал над этой организацией) быстро приметил такого бродягу, за мной следили, часто давили на меня (иногда, увы, даже через некоторых наших братьев), угрожали, распускали обо мне всякие сплетни... Однако в ту пору я уже полностью предал себя в руки Божьи и никого из людей не боялся.

Однажды, ещё до перестройки, на богослужении в молитвенном доме Красноярской церкви присутствовали, не скрываясь, несколько сотрудников госбезопасности. После моей продолжительной проповеди на тему «Кто во Христе, тот новая тварь», на кафедру прислали записку со следующим весьма опасным, «политическим», содержанием: «Вы говорите о новом человеке, а разве мало наша советская власть делает для воспитания нового человека?» От ответа на этот вопрос, надо сказать, в то время зависело, не задержусь ли я в «солнечной» Сибири на несколько лет... Однако и быть в конфликте с собственной христианской совестью я не мог.

Мысленно помолился, и Господь послал мне нужный ответ. «Конечно, – сказал я тогда залу, – наша власть очень много делает для воспитания нового человека, но давайте посмотрим на вещи реально. Представьте, что ваши красноярские магазины по какой-либо причине останутся на три дня и три ночи без сторожей и запоров. Что сделает тогда «новый человек» с этими магазинами? Боюсь, что из них вынесут абсолютно всё, и ни одной иголки там не останется... А вот у настоящих христиан никогда ничего не пропадёт. Потому что Бог нас подлинно изменил во Христе Иисусе...» Несмотря на то, что приходилось иногда давать и такие, весьма неприятные для атеистов ответы, Господь сохранил меня от ареста. Хотя слежку за собой я ощущал постоянно.

В другой раз какая-то советская учительница, противившаяся вере в Бога, сказала мне, что, мол, у вас, верующих, дважды два выходит не четыре, а пять, и всё учение христианское – надуманное и нежизненное. А в той местности, где я тогда проповедовал, как раз только что произошло сильное наводнение, погибли люди. Местная газета сообщила, как несколько человек, в основном, мужчин, к тому же умевших неплохо плавать, пытались спастись на каком-то деревянном щите. А вот в живых из них осталась лишь одна слабая женщина, вовсе не умевшая плавать, однако в отчаянии молившаяся Богу... Напомнив своим слушателям эту недавнюю историю, я подвёл их к тому, что в реальной жизни не столь редко дважды два превращается не в ожидаемые четыре, а в неожиданные пять, т.е. погибает не слабая женщина, что было бы закономерно, а молодые и сильные мужчины.

– Какие случаи были особенно памятны в вашей жизни?
– Моё детство выпало на 30-е годы, на время великого террора, когда все евангельские церкви в Средней Азии, как и почти повсюду в СССР, были закрыты, любые религиозные собрания запрещены. Однако верующие люди всё равно собирались по домам. Кто-то это делал тайно, а вот в нашей местности придумали намного лучший способ для собраний. В сталинские годы даже плотно завешенные окна привлекали внимание бдительных советских активистов. Это могло быть расценено как незаконная сходка. Если люди таятся – значит, им есть, что скрывать. Поэтому наши верующие, собираясь небольшими группами, никогда не закрывали штор, а ставили на стол самовар и какую-нибудь скромную пищу. И никто из прохожих, время от времени непременно заглядывавших в окна, не мог себе даже представить, что в это время под столом сидел проповедник и, скрытый скатертью, потихоньку читал Писание и изъяснял его...

Да, старцы в прежние времена имели особенную духовную мудрость, которая им вполне заменяла наше современное образование. Вот ещё один пример на эту тему. К сожалению, нередко у нас в общинах можно встретить людей самоправедных, почитающих себя особо святыми и совершенными. В начале 1980-х годов старец-баптист из Майкопа рассказал мне, как однажды он в каком-то селе попал в общину так называемых евангельских христиан-совершенных. И вот наш брат помолился среди них такими словами: «Благодарю Тебя, Господи, что ты дал мне уже здесь, на земле, узреть совершенных Твоих учеников, аминь!» – «Аминь!» – важно ответили совершенцы.

Затем стали беседовать на духовные темы. Наш брат им тогда и говорит: «А вот мы в нашей церкви далеко несовершенные люди. Ведь раньше, написано, тень проходившего по улице апостола Петра исцеляла больных, а мы до сих пор вынуждены таблетки глотать... А как у вас с этим? Вот раньше, сказано в Святом Писании, христиане молились так, что земля сотрясалась от их вдохновенных слов, а в наших собраниях уже нет таких сильных молитв... А у вас? Вот раньше, читаем в Деяниях, верующие дома продавали, а деньги раздавали нищим, ничего на земле не называя своим, мы же, увы, все в своих домах живём... А у вас с этим как?» И, продолжая таким образом поучать из Писания, старец подвёл совершенцев к тому, что и они, скорее, «рабы, ничего не стоящие», чем совершенные христиане. Так же и всем нам сегодня нужно смириться пред Господом, а не мыслить о себе, как о мужах веры, чего-то достигших.

– Прекрасные примеры из дней былых! А можно спросить, учил ли вас лично Господь смирению или в том не было нужды?
– Учил, и ещё как! Помню, в начале 1980-х годов пригласили меня для проведения духовных бесед в Уфу. Дело было холодной снежной зимой. Я, южанин, был одет в демисезонное пальто и легкие ботиночки. Приехал поездом в Уфу, в кармане у меня лежала записка с адресом молитвенного дома и фамилией пресвитера местной баптистской общины. Я не хотел никого беспокоить, не просил встречать, ведь у меня были координаты церкви, и я думал, что этого будет достаточно.

А поезд прибыл поздно, автобусы уже не ходили, пришлось ехать на такси. Водитель высадил меня вблизи молитвенного дома, среди сугробов, и сразу уехал. Я подошёл к дверям и стал стучать. Сквозь закрытые ставни виднелась полоска света, однако мне никто не открывал и даже не спрашивал: кто там? Я стал понемногу замерзать, и мне пришлось буквально прыгать и заниматься другими физическими упражнениями во дворе молитвенного дома. А главное, я не знал, как быть. Ведь стояла уже поздняя ночь, а я в этом городе оказался впервые и абсолютно никого здесь не знал.

Так прошло около часа, ставшего временем моего отчаяния и молитв. Затем в дверях неожиданно показался какой-то старичок и настороженно спросил, кто я такой. Обрадованный, я стал рассказывать, что приехал по приглашению, назвал имя пресвитера и думал, что меня тут же впустят. Не тут-то было! Старичок-сторож почему-то усомнился в моем проповедническом служении. Очевидно, его никто не предупредил о приезде гостя, и потому старец боялся пускать ночью в дом незнакомого мужчину. «Приходи утром! – посоветовал мне сторож. – Нам уполномоченный не разрешает никого принимать ночью!»

Я к тому времени уже сильно замёрз и потому взмолился: «Дедушка, но ведь мы с тобой люди верующие! Что нам уполномоченный – он и днём был бы рад никого не впускать в молитвенный дом...» Однако бдительный старец, не отличавшийся многословием, всё равно закрыл дверь, и я ещё несколько часов, почти до самого утра, прыгал и бегал по двору, только чтобы не умереть от холода. О, как я тогда взывал к Господу, как молился!

Время от времени старец озабоченно выглядывал из-за двери, однако в дом меня всё равно не впускал. Я его уже спрашивал, может быть, где-то рядом живут верующие, кто мог бы меня принять на ночлег, однако всё было бесполезно. Хоть умирай у порога этого молитвенного дома! За всю свою жизнь я в первый раз столкнулся со столь своеобразным пониманием христианского гостеприимства.

Впустил меня сторож только в шестом часу утра... Я повалился без сил возле тёплой печки и проспал, наверное, часов до одиннадцати. Когда проснулся, старец и его старушка (которая тоже, оказывается, была в доме) ласково напоили меня горячим отваром шиповника и накормили вкуснейшей яичницей. В душе я отчаянно боролся с осуждением этих стариков, пока не услышал от них самые искренние извинения и неожиданное объяснение совершенно непонятной мне ситуации.

Оказывается, несколько лет назад с этой семьёй сторожей случилась ужасная история. Ночью к ним в молитвенный дом ворвалась банда грабителей (старец неосторожно открыл дверь в ответ на просьбу, подобную моей). Преступники забрали сейф, а стариков поставили к стене, чтобы убить, как лишних свидетелей. Те, закрыв глаза, стали шепотом молиться. Очевидно, это и спасло им жизнь. Забрав, что только можно было унести с собой, грабители ушли, не решившись убить взывавших к Богу людей. И вот после таких событий я стучусь к ним в темноте!

Оказывается, старцы тоже не спали всю эту ночь, проведя её в молитве. Услышав, что и я молюсь Иисусу Христу и из последних сил распеваю во дворе гимны, они обнялись и попрощались друг с другом, решившись всё-таки открыть дверь. «Даже если это бандит, и там, за углом, таятся ещё несколько человек, мы всё равно откроем, потому что этот человек упорно призывает имя Иисуса Христа!» – решили старцы, буквально попрощавшись с жизнью. Услышав эту трогательную историю, я уже ничуть не осуждал моих собеседников за события минувшей ночи; эти старцы мне даже показались бесстрашными героями, и, очевидно, так это и было.

Затем целую неделю проходили благословенные богослужения и духовные беседы в том памятном для меня молитвенном доме. Значит, не напрасно я сюда приехал! Господь допустил те ночные испытания, несомненно, для моего смирения, чтобы не мыслил о себе многого. Ведь в других городах меня часто встречали едва ли не как какого-то знаменитого человека, что совсем не было мне на пользу. И Господь это поправил…

– Хотелось бы ещё узнать, правда ли, что вы сочиняли христианские песнопения? Говорят, один из «безымянных» гимнов в «Песни возрождения» принадлежит вам?
Действительно, в ранней христианской юности я однажды сочинил гимн, который начинался такими словами:

«Среди мрачного тёмного мира,
Среди жгучих колючих кустов,
Где нет правды, нет света, нет веры,
Там проложен путь узкий Христов...»

Записал эти слова в тетрадку, напел простую мелодию, подыгрывая себе на гитаре (нот тогда я не знал). Затем, за годы блуждания в миру, я совсем забыл эту песню, но Богу было угодно её сохранить. И вот прошло уже более пятидесяти лет, а гимн «Среди мрачного темного мира» до сих пор поётся в некоторых церквах нашего братства. И в новых, наиболее полных сборниках «Песнь возрождения» он опубликован под номером 2332. Я совсем недавно узнал об этом и возблагодарил Господа. Такую радость и утешение послал Он мне на старости лет!

– А как вы готовитесь к проповеди? Есть ли у вас какие-то секреты ораторского искусства?
– Особых секретов у меня нет. Конечно, я всегда готовлюсь к предстоящей проповеди или духовной беседе, непременно в молитве прошу Господа, чтобы Он Сам говорил через меня. Выписываю себе на листочек кое-какую информацию из справочной литературы, однако подробного серьёзного конспекта никогда не делаю, предпочитая исполняться Духом во время проповеди. Бывает, меня критикуют за это. Помню, молодые братья в одном городе хотели понаблюдать за моей подготовкой к проповеди. А у меня, как обычно, был очень плотный график служения, меня из одного места перевозили в другое, и беседы продолжались за полночь. Поэтому я не досыпал, и как только выпадало хоть немного свободного времени, даже днём, я тут же ложился отдыхать. И кто-то сделал такой вывод: Петр Андреевич совсем не готовится к проповедям, а только спит и спит... На самом деле не всё так просто!

Ещё у меня есть такая особенность: во время проповеди я много жестикулирую, возможно, это последствие того, что я долгое время общался с глухонемыми людьми, а с ними без жестов нельзя. Как-то в церкви братья мне даже пытались запретить жестикулировать. Говорили: это нехорошо, лучше возьмись обеими руками за кафедру и так проповедуй. Я хотел их послушаться, попробовал держаться за кафедру, однако чувствую – мысль не идёт, если я её не изображаю руками. Как только мои руки оказываются неподвижны, я сразу как будто тупею... Объяснил церкви свою проблему, слава Богу, братья смилостивились и разрешили мне немного помогать голове руками. Вот такие секреты гомилетики! А ещё проповедникам нужна хорошая память, ведь нам задают много вопросов. К счастью, эти вопросы не всегда бывают совсем новыми, а имеют обыкновение время от времени повторяться. И потому следует запоминать, анализировать, что особенно интересует и волнует слушателей.

– Был ли у вас какой-нибудь жизненный девиз, слова которые вам помогали в служении Господу, познании Его воли, в преодолении преград?
– Может быть, вы будете смеяться, но моим девизом всегда были такие слова: лучше нам в этой жизни износиться, чем заржаветь! А что касается познания воли Божьей, то вот вам лишь один из многих примеров на эту тему из моего личного опыта.

Однажды меня пригласили в Одессу по срочному делу, связанному со служением. Из Душанбе туда – путь неблизкий, к тому же у меня совсем не было денег на дорогу. Жена усомнилась в целесообразности поездки. А я ей говорю: если это от Господа, то деньги будут, не знаю, откуда, но будут. И вот время подходит, нужно покупать билеты, а денег нет. И в самый последний день один брат из нашей церкви (он был, говоря по-современному, небольшим бизнесменом) отзывает меня в сторону и говорит: «Три ночи спать не могу, Господь сказал мне помочь тебе финансами». – «Ну, что же, – говорю, – давай их сюда, не мучайся!» Брат протягивает мне деньги, смотрю на них: на дорогу в одну сторону в Одессу будет достаточно. Сердечно благодарю, иду тут же покупать билет. На обратную дорогу денег по-прежнему нет, но уповаю на Господа. И вот нужно уже ехать. И тут вдруг опять подбегает ко мне тот же брат и почему-то просит прощения. Я никак не возьму в толк, в чём дело. А он меня чуть ли не умоляет: «Прости! Я ведь тебе отдал только половину той суммы, которой мне велел поделиться с тобой Господь, прости Христа ради!»

Велика сила Божья, познавайте Его волю в своей жизни, и никогда не будете оставлены Им!

Беседовал Константин ПРОХОРОВ