Накануне праздника мы спросили наших читателей: какое самое дорогое воспоминание у вас связано с праздником Пасхи? Не секрет, что в советские время перед Пасхой во в всех школах и ВУЗах безбожная власть устраивала «Неделю атеизма»? Тем не менее, народ на праздник Пасхи неизменно шел в церковь. Вот, что ответили нам участники опроса.

– Не могу сказать, что мое воспоминание можно отнести к разряду «дорогих». И все же для меня оно очень памятное. Не могу забыть его вот уже 40 лет. В советской школе, где я учился, из нас делали «правильных» советских людей, в жизни которых не могло быть места для религии. Воспитание включало в себя как разъяснительную работу, так и «карательные» операции по обнаружению учеников школы в помещениях, где полагалось молиться только отжившим своё старикам. Особенно такие рейды имели место перед Пасхой, когда учителей школы и общественных деятелей обязывали проверять церкви и Дома молитвы на предмет присутствия в них школьников. Более того, среди учеников поощрялось стукачество – дети «закладывали» друг друга.

В нашей баптистской семье Пасха была большим праздником. К ней особо готовились. Заботились не только о праздничном столе. Дети готовили к празднику стихи, декламации, песни. Помню, учился я тогда где-то в классе втором-третьем. И вот, Пасха – прекрасный, солнечный день. Весна. В Дом молитвы нам нужно было идти километра два через небольшой лес. А там: ковер из весенних цветов, птицы поют... Прекрасно прошло служение. Возвращались снова через лес, где насобирали букеты цветов. Там же, в лесу встретили и своих одноклассников.

Но... Но праздник окончился. На другой день, когда учительница спросила, был ли кто из нас в церкви, моя одноклассница, встретившая меня в лесу, и хорошо знавшая откуда я шел, сказала: «А Юра в молитвенный дом ходил!»

Для меня это было полной неожиданностью. Я растерялся, не зная что ответить. Учительница, строго посмотрев на меня, спросила: «Это правда?» Я, опустив глаза, неуверенно ответил: «Нет, мы просто цветы в лесу собирали». «Хорошо – сказала учительница. – Садись». И вот, когда я сел и поднял голову, мои глаза встретились с глазами учительницы. По ее взгляду я понял, что она мне не поверила. Но самое страшное, в ее глазах я увидел осуждение, будто она говорила: «А ведь ты христианин, Юра! И обманываешь».

Именно тогда я понял, почему так горько плакал Петр после того, как встретился взглядом со своим Учителем. И, хотя я был еще ребенком, я хорошо знал эту евангельскую историю о последних днях Иисуса на земле. Таким же взглядом, через взгляд учительницы, Христос посмотрел тогда в мои детские глаза. Этот взгляд я буду помнить всю жизнь.

Юрий ВАВРИНЮК
евангельский христианин-баптист, Волынская область, Украина

***
– Мои пасхальные истории сплошь связаны с духовными обновлениями. Схема такая: кризисная ситуация какая-то и победоносный выход из нее.
Однажды (кажется это уже была пасхальная неделя), в день воскресный, находясь в центральной московской баптистской церкви на четвертом этаже, я проводила время в общении с преподавателями воскресной школы. Кабинетов много, двери открыты, сумки и вещи все лежат там, где их положили.
Пришло время завершения общения – моей сумки нет. В ней документы, деньги, ключи и прочее. Все проверила, везде посмотрела – нет сумки. Народу в церкви много, мало ли кто заходит. Украли значит. А что делать, не знаю. Где искать, кого звать? Думала, заплакать что ли от горя. Вместо этого потянуло меня к фортепиано. И воспела я там плачевную песнь. Играю, пою, слезы глотаю. Вдруг, возникает побуждение домой позвонить.
Звоню, а на проводе мама: «Ты где, что с тобой случилось? Звонили какие-то девушки, твою сумку нашли в подъезде одного из домов рядом с церковью. Оставили свой номер».

Через полчаса я встретилась в метро с девушками, которые нашли мою сумку. Документы и ключи на месте, денег, как водится, – нет.
Урок доверия Богу и упования на Него был тогда очень сильным.

Инна ПОПОВА
баптистка, Москва

***
– Я вырос в семье неверующих родителей. Папа был коммунистом и офицером. Поэтому мне пришлось искать Господа самостоятельно. Сам пошел в церковь, сам пожелал креститься. Было это по-моему в 1989-м или 90-м году. В то время, в 17-м возрасте, я приехал из Донецка в Киев. Был наивен, без знаний абсолютно, но с четкой мыслью, что Бог есть и Христос – мой Спаситель.

Для меня памятна Пасха, которую я встретил в 1992 году в Свято-Успенском монастыре (теперь это Святогорская Лавра). В тот год после 70-летнего перерыва там совершили первую пасхальную службу. Монастырь был закрыт в 1922 году, а монахи были репрессированы или пущены под лед (да, такое тоже было). Так вот мне посчастливилось участвовать в восстановлении этой обители.

Ощущение после службы в праздник было небесным. Когда мы возвращались с другом в город, то по дороге к вокзалу через лес в течении полутора часов пели «Христос Воскресе». И больше ничего, шли и пели. И радовались. До сих пор помню тот пасхальный день.

Андрей
г. Киев, православный христианин

***
– Год 1958. Город Минеральные Воды. Мне всего семь лет... Рано утром идём с дедушкой в Дом молитвы. В те года первое пасхальное богослужение в церквях ЕХБ всегда начиналось очень рано. Мы немного не успеваем к началу (вокруг молитвенного дома, как и вокруг православной церкви, кордоны милиции и бригадмильцев). Пение нарядно одетого хора: «Христос воскрес из мёртвых, смертию смерть попрал, И сущим во гробах жизнь даровал...»

На память об этой Пасхе и по сей день храню старенький карманный Новый Завет, подаренный дедушкой (кстати, переплетённый им самим) с «ятями» и твёрдыми знаками в конце слов. На последней страничке синий овальный штамп: «Евангельская община методистов в Петрограде, Васильевский остров, Большой проспект 58».

Такая вот связь времён!

Леонтий Жидков
евангельский христианин, церковь «Свет Евангелия», Ульяновск

***
– Днепропетровская центральная тюрьма. 1980 год. Весна. Пасхальное воскресное утро. В шесть часов утра открывают «кормушку», подают сахар, кусок хлеба, наливают кружку кипятка. Моя первая Пасха в заключении.

Я подбегаю к открытой «кормушке» и кричу: «Друзья, поздравляю! Христос Воскрес! Христос Воскрес! Христос Воскрес!» Нас арестовали четверых. Осудили за то, что мы печатали христианскую литературу. Я знала, что трое моих друзей – где-то рядом. Женские камеры, а их шесть или восемь на этаже, арестантки в них вдруг начали кричать друг другу: «Христос Воскрес! Воистину Воскрес!» Мужские камеры (их – больше, около 50-и на этаже) хранили молчание. В соседней камере содержался арестованный православный священник. Это из моих воспоминаний о Пасхе.

А еще хочу предложить отрывок их воспоминаний Георгия Петровича Винса.

13 апреля, суббота, вечер. Я лежу на верхнем ярусе и не могу уснуть. Завтра Пасха – светлый праздник Воскресения нашего Господа Иисуса Христа! В камере нас четверо. Трое моих товарищей по камере уже давно спят. А я всё размышляю о семье, детях, друзьях по вере и служению. В Киеве, да и вообще на Украине, и в России, это самый большой и радостный праздник. «Христос воскрес! Воистину Воскрес!» Такие приветствия будут слышны завтра во всех церквах, во всех в христианских семьях. А я один. В тюрьме...

И таким я почувствовал себя одиноким. Сколько я так пролежал, размышляя, не знаю. Наконец, задремал. Вдруг сквозь сон слышу пение: «Христос воскрес из мертвых!» Поют молодые голоса. Много, целый хор! Пение нарастает, молодые голоса крепнут. Первая мысль: «Что это?! В тюрьме не могут петь. Это что, ангелы поют? Как хорошо! Господи, слава Тебе!»

Я почувствовал, что я был как бы взят от земли. Уже нет тюрьмы, нет страданий. Христос Воскрес! Радость, необыкновенная радость наполнила сердце. А пение все усиливалось и усиливалось: «Христос воскрес из мертвых, смертию смерть попрал...» (Г.П.Винс «Евангелие в узах», стр. 141-142).

Любовь БОЙКОВА
баптистка

***
Сыну было уже 9 лет, а у нас никак не получалось родить второго ребёнка. Жену крестили в Вербное воскресенье. Через год, на Пасху, крестили нашу дочь, первую в нашей общине крещённую именно в Пасхальное воскресенье. Конфирмация у неё тоже была на Пасху.
Отмечаем традиционно – служба в церкви, потом пасхальная ярмарка там же. А затем дома – праздничный стол.

Лютеранин
прихожанин храма Святого Апостола Андрея, Новосибирск, Академгородок

***
– Боюсь, что ничего интересного по этому поводу рассказать не смогу. Дело в том, что моя первая и пока что единственная Пасха была только в прошлом году. Ее я отпраздновала в нашей церкви, где перед этим покаялась.

А до этого воспринимала христианские праздники так, как это делают обычно все неверующие люди. Другими словами, никак не воспринимала. Просто по приколу было яйца красить. Я их даже вручную расписывала, делала для них красивые бумажные корзиночки и дарила друзьям.
Будучи подростками, мы с подружками всю ночь накануне Пасхи тусовались во дворе православной церкви, смотрели на красивое действо и даже не знали, как оно называется. Как-то раз, то ли по доброте душевной, а скорее всего от действия много выпитого пива, я всю стипендию раздала нищим и детям.

Помню, что молодежи в церквах всегда присутствовало много – тогда, после развала Союза как раз мода пошла на всё церковное. Вблизи храмов стояли группки бабулек с детьми и группки молодежи с сигаретами в руках, девушки – в мини-юбках. Сейчас грустно об этом вспоминать, но тогда для меня (а для многих и сейчас) это было все равно, что на шоу сходить. Мы говорили: «Было бы пиво, а повод всегда найдется». Так вот Пасха была для нас всего лишь «поводом».

Я даже представить не могу, что чувствовал Иисус, глядя на нас, только сейчас я понимаю смысл призыва: «Пробудитесь!» Поистине, «спящие» – это лучшее определение для неверующих людей, они реально слушают и не слышат. По себе знаю! Вроде бы всё, что происходит вокруг, видишь, но реально не понимаешь. Просто не в силах понять.

А сейчас... Сейчас только и могу сказать: Слава Богу! Он открыл мне глаза и я счастлива с Ним.

Светлана
Пензенская область, баптистка

***
Пасха. Раннее утро. Накануне мы договорились в этот раз отпраздновать Пасху на рассвете, чтобы попытаться ощутить то же самое, что и женщины, пришедшие ко гробу с ароматами, и ученики, в лучах восходящего солнца увидевшие пустой гроб.

Я тогда была только что закончившим обучение в семинарии регентом. К празднику мы с хористами выучили несколько замечательных псалмов, и среди них – «Как овца веден был Он» по тексту 53 главы Книги пророка Исаии. По задумке, аккомпаниатор (14-летняя дочь пастора, только-только окончившая музыкальную школу) должна была тихонько играть вступление к каждому куплету, на фоне которого пастор с кафедры читал фрагмент текста из Библии – а потом тот же самый текст (точнее, ту же мысль) пропевал наш новоиспеченный хор. Все были новички, все делали это впервые. На репетиции у нас все уже получалось довольно неплохо – но что будет на служении?

Мы все страшно волновались. Да еще и сонные все: встать вместе с детьми, собраться, нарядиться в праздничную одежду и приехать в церковь к 4 утра – не то, чтобы экстрим, но и не такое простое дело, как кажется.

И вот – поем. Колени трясутся, голос дрожит, руки не слушаются; у пианистки пальцы сводит судорогой; у пастора от волнения перехватило горло и он с видимым усилием выдавливает из себя слова... Господи, смилуйся, сжалься, помоги, укрепи!

И вдруг понимаем, что – да вот же она, помощь! Ведь ИМЕННО ТАК все и ДОЛЖНО быть! И женщины, и ученики – они ведь тоже тогда были сонные, измученные страхом и волнением (причем намного сильнее, чем мы – скорее всего, они вообще накануне всю ночь глаз не сомкнули! Да и римские солдаты у гроба – это совсем не то, что 50 слушателей в полутемном зале). Осознание это приходит как раз вовремя, где-то ближе к последнему куплету, и псалом, начатый нами тускло и глухо, будто из-под земли, прошедший кульминационный вопль отчаяния «Умер на кресте Божий Сын!», постепенно начинает становиться светлее, звучит все ярче и ярче, разрешаясь, наконец, жизнеутверждающим мажорным возгласом почти на пределе возможности наших голосовых связок: «Дорогой ценой нас купил Божий Сын!» И – эхом мужские голоса, светло и спокойно, умиротворенно: «Бо-о-о-жи-и-ий Сы-ы-ын!»

...Божий Сын... Затихло эхо вдали...
Странно... Откуда эхо в маленьком зале? Будто из глубины времен, от голгофского креста донесся голос того самого сотника: «Истинно Человек Сей был Сын Божий!» (Марка 15:39).

Дальше уже мы и стихи читали, и песни пели, и говорили в контексте этого невероятного чувства, будто мы и в самом деле только что побывали там, будто действительно встретили Его, утешающего Марию, ободряющего учеников, беседующего с идущими в Кесарию. «Не бойтесь, Я – с вами!» Как-то очень живо и явственно мы ощутили это присутствие Божье именно тогда, на том рассветном Пасхальном служении! На том незабываемом празднике общения с Ним, в Его Святом присутствии.

Елена
Киев, ЕХБ

Опрос провел в своем блоге Андреас ПАТЦ