Наташа Пискунова

Наташа Пискунова


Наташа Пискунова живёт в Санкт-Петербурге, учится в университете, на историческом факультете. «Мне всего 22 года, и я понимаю, что, возможно, нехватка жизненного опыта сказывается на творчестве, но надеюсь, ваша критика мне поможет», – говорит Наташа. В «Христианской газете» (2003, № 9, 12) уже публиковались стихотворения этой талантливой девушки. В ответ редакция получила немало добрых, ободряющих отзывов наших читателей. Сегодня мы представляем на ваш суд новую подборку её стихов.

***
За эти слезы на щеках
Спасибо, Боже.
За то, что каждый день вот так,
Сквозь силу прожит.

За то, что все едва-едва
Во тьме по краю.
За то, что не щадит молва
Идущих к раю.

Из года в год молчать и ждать.
Хвала, Владыке,
Но я приемлю благодать
На каждом крике.

На каждом повороте вверх
Так сложен выбор.
И раз за разом больше тех,
Кто, струсив, выбыл.

И стали ближние мои
Мрачней и строже,
Но Ты согрел меня в любви –
Спасибо, Боже.

Колени преклоню, шепча,
Я и не знала,
Что можно жить кровоточа,
Утешась в малом.

***
Позволь мне надеяться, что моя совесть чиста,
Что нету ошибок, которых уже не исправишь.
Я жизнь, словно пьесу, стараясь, играю с листа,
Порой второпях оскользаясь на плоскости клавиш.

Позволь мне поверить, а, впрочем, прости, не права.
Себя безупречной считать – это ложь и притворство.
Хотела сшить крылья, а вышли лишь два рукава,
Хотела взлететь, так прости мне моё фантазёрство.

Позволь мне надеяться, что в завершенье пути
Меня не прогонишь, ну или прогонишь не сразу...
Сперва отдохнуть и в тепле обогреться пусти,
Я тихо в углу притаюсь, незаметная глазу.

Позволь мне надеяться, что эта боль, этот стыд
Всего лишь на несколько дней и пройдут, как простуда.
Позволь мне надеяться, что Твоя милость простит,
Когда согрешу, обещая, что больше не буду.

Пускай вместо тёплого хлеба – крапива и сныть,
А я попытаюсь прожить, даже сердце разруша.
Ты только позволь – говорить, говорить, говорить
И верить, безудержно верить, что Ты будешь слушать!

Каюсь
Слёзы в глазах – каюсь.
К Богу – на полпути.
Вроде, какая малость
Тихо сказать: «Прости!»

Глупость и даже детскость
Плакать грехам вослед.
Это, конечно, дерзость:
В храм – в девятнадцать лет.

Надо б, наверно, раньше,
Чистой, как первый снег.
Ныне сквозит фальшью –
Кротость прикрытых век.

Ныне – актерством дышит
Это «прости» навзрыд.
Бог, Он, конечно, слышит,
Если душа молчит.

Изо всех сил пыталась
Искренне сожалеть,
Но испытала жалость
Только к самой себе.

Словно озноб простуды
В сердце – оно дрожит.
Мёртвому сердцу трудно
Вновь научиться жить.

Аборт
Песня нерождённого ребенка

Солнце на небе, как жёлтый мячик,
Взять бы да бросить – как хватит сил!
Но мне запретили жить, а значит,
Кто-то вместо меня прожил.

К чему обсуждать обстоятельства казни?
Вырвали и выкинули – кровавый мусор.
Я просто ошибка, не ясно разве?
Минусов было больше, чем плюсов.

Бродят вином кисло-сладким вишни.
Вот бы без счёта их рвать горстями!
Я понимаю, случайно вышло,
Вырвалось жизни моей пламя...
Но будет погашено всё, что не к сроку.
Будет убито всё, что не в пору.
А мне бы за крылья поймать сороку!
И на высокую встать гору,
Чтоб попытаться достать до рая
Или хотя бы до облака белого.
Стебли зелёные иван-чая
Наспех сделать меткими стрелами...
Но...

Тихо в углах не моих комнат,
Только рассветных лучей пенье.
Время идёт, и никто не помнит –
День моего НЕРОЖДЕНЬЯ!