Сейчас, с высоты прожитых лет и в свете Господа, мне понятны все мои жизненные ошибки, но шёл я к этому пониманию дорогой, полной разочарований, боли и отчаяния. Я понимаю, что каждый должен пройти свой путь к осознанию цели и смысла жизни, но хочется хоть как-то помочь людям, потерявшим себя. Как много на Земле людей, которые так заблудились, что считают единственным выходом – самоубийство. Почему такие талантливые люди, как Маяковский, Есенин, Фадеев, Цвейг и другие так обманулись и добровольно оборвали свою жизнь? Если бы это был выход!
Помочь я не смогу никому, но расскажу, кто помог мне. Бог подарил мне здоровье, разум и жизнь, но я не сумел этими дарами достойно распорядиться. Мама с самого детства рассказывала мне о Боге. Она пыталась объяснить мне всё, что я сейчас понял, но тогда я её и слушать не хотел. Она ведь была безграмотная, а я-то уже до десяти умел считать! Так, не послушавшись матери, я отправился совершать трудовые подвиги. А мама сказала мне на прощание: «Сынок, я о тебе молюсь, Господь откроет твои глаза...» Так и случилось, но моё упрямство стоило Господу Богу огромного терпения. По природе своей я был бунтарем. В седьмом классе школы на меня оформили документы в детскую колонию и поставили ультиматум: или я ухожу из этой школы добровольно, или меня определяют в колонию. И тогда мама отправила меня в семью отца в Челябинск, где я закончил восьмой класс. Вернувшись в Алма-Ату, я продолжил учёбу в другой школе, но и здесь нашёл повод для конфликта. В десятом классе учительница математики однажды довела до слёз девочку, и я, обругав учительницу, опять оказался на улице. Аттестат я получил уже в вечерней школе, а днём работал токарем на заводе. После школы хотел поступить в Краснокутское лётное училище, но оказался дальтоником.
Не попав в лётное училище, поступил в Новосибирский институт инженеров железнодорожного транспорта, но и в институте бунтарский характер привёл меня к конфликту. С четвёртого курса я ушёл по собственному желанию. Я много бы потерял, если бы не прошёл тот путь, который мне пришлось пройти. Уход из института вёл человека прямой дорогой в армию.
К чему я всё это пишу? Просто, чтобы понятнее было моё потрясение, когда я, отказавшись от лейтенантских погон, стал водителем танка в Забайкалье. В полку царила дедовщина, о которой даже не стоит рассказывать, - нормальный человек не поверит. Однажды, когда мне сильно испортили сапогами лицо и я, склонившись над раковиной, размышлял о смысле жизни, у меня появилась мысль взять автомат и всех уложить. Я, наверное, так бы и сделал, но обо мне молилась мама и меня опередил мой сослуживец. Он взял автомат и уложил 11 человек и себя самого. Когда я на похоронах этих расстрелянных солдат услышал не плач, а рёв родственников, то понял всю нелепость трагедии. После этого случая мне вспомнились слова Александра Солженицына. В книге «Архипелаг ГУЛАГ» он писал: «Только там, лежа на гнилой тюремной соломе, я почувствовал в себе первое пробуждение добра. Постепенно я стал понимать, что линия, разделяющая добро и зло, проходит не через государства или классы и не через политические партии, но прямо через сердце человека — и через все сердца... Там я взрастил свою душу и без сомнения говорю: „Будь благословенна, тюрьма, за то, что ты была в моей жизни“». Мне тоже хотелось воскликнуть: «Будь благословенна, армия, за то, что ты была в моей жизни!». Этот случай помог мне выжить, и я даже стал старшиной этой озверевшей своры. А чуть позже Господь напомнил мне, что я в любую минуту могу предстать перед Ним.
Одно время я был ответственным за хранение оружия. В мои обязанности входило выдавать и принимать пистолеты у офицеров, уходивших в наряд. Делать это нужно было в оружейной комнате, но лень-матушка диктовала свои правила. В общем, возвращается один офицер из наряда, заходит в мою каптёрку и уже с порога начинает рассказывать увлекательную историю, приключившуюся с ним во время наряда. При этом он достает из кобуры пистолет и кладет его передо мной, на стол. Обычно в таких случаях я сразу же вынимал обойму, передёргивал и, сделав контрольный выстрел, прятал пистолет в тумбочку. На этот раз я так был увлечён рассказом офицера, что даже не обратил внимания на лежавший на столе пистолет. Такого со мной не было ни до этого, ни после того. Спроси у любого офицера, да просто у любого, кто имеет дело с оружием, будет ли он без нужды загонять патрон в патронник? Все тебе ответят – нет. Мой офицер кладёт передо мной передёрнутый пистолет. Уму не постижимо, но факт – патрон в патроннике. И тут в каптёрку заходит мой армейский друг и брат моей будущей жены. Он мог бы не зайти, но он зашёл. Он мог бы со стороны слушать рассказ офицера, но он присел за наш стол. Он мог бы не трогать пистолет, но он взял его в руки. Я мог бы заметить, что он играется с пистолетом перед нашими лицами, но я не обратил внимания. Прогремел выстрел. Пуля прошла между нами и это самое удивительное стечение обстоятельств, потому что перед моим другом пустоты было меньше, чем пространства, загороженного нами.
Я был в шоке. Вот, ты живой и радостный, а через секунду лежишь под столом с пробитой головой. Если бы мне тогда было пятьдесят лет, то я бы понял, что Господь напоминает мне о Себе, но мне было всего двадцать три и за то, что я остался жив, вместо Бога я поблагодарил счастливую случайность.
Отслужив в армии, я женился и стали мы жить-поживать и добра наживать. Правда, так бывает только в сказках, а в реальной жизни всё по-другому. Оказалось, для счастья мало иметь хорошую жену и детей. Нужна цель и понимание смысла существования людей. Этого у меня не было.
Когда мне было пятнадцать лет, погиб мой лучший друг и жизнь показалась мне совершенной бессмыслицей. Я с недоумением наблюдал, как люди любой ценой стремятся сделать карьеру, как они собирают деньги и потом трясутся над ними, как с искажёнными лицами царапают друг друга в очередях за итальянскими сапожками... Добродетель и порок менялись местами в зависимости от времени, общественной формации, культуры, веры в Бога и т. д. Смотрел я на всё это и мне хотелось крикнуть: «Зачем?!». Какая разница, в каких сапожках и с каким дипломом ты будешь лежать в гробу? Приходят все люди на землю голыми и уходят – голыми. Для себя я нашёл ответ на вечный вопрос: «В чём смысл жизни?» Для меня смысл жизни заключается в том, чтобы в отрезок времени между рождением и смертью с благодарностью принять от Бога и с достоинством пронести до смерти всё, что Он тебе дал на время: здоровье и болезни, богатство и нищету, власть и рабство, взлёты и падения, наслаждения и страдания. Человек, живи, трудись, твори, но помни, что всем ты обязан Богу! Прости меня, Господи, за то, что я это так поздно понял.
До этого осознания моя жизнь не имела смысла. Я перепрограммировал себя на самоуничтожение. Хотел утопить себя в алкоголе, никотине и грехе. Но Господь Бог попытался, в очередной раз, открыть мои глаза.
Работал я составителем поездов на алма-атинской железнодорожной станции. У меня ушли под уклон два вагона с лесом. В это же время должен был прибыть скорый поезд № 7 из Москвы. Счёт шёл на минуты. Если дежурный по станции заблокировал маршрут для «семёрки», то положение уже никак не исправить. Тогда нам всем останется только беспомощно наблюдать, как два вагона с огромными брёвнами врежутся в прибывающий пассажирский поезд. Такого ужаса я никогда ещё не испытывал. Я представил себе изуродованных детей и понял, что если это произойдёт, то мне придётся лечь на рельсы. Стараясь не выдать своего состояния, я по рации спросил у дежурного по станции, заблокировал ли он маршрут. Когда он отвечал, что ещё нет, то его рука уже была занесена, чтобы это сделать. Я попросил дежурного перекрыть сигнал для «семёрки». Вот тогда дежурный понял, что произошло ЧП и перекрыл сигнал. На другом конце станции работал мой друг, машинист тепловоза. Я спросил его по рации, возьмётся ли он за очень рискованное дело: поймать два вагона и на ограниченном участке затормозить их. Он согласился. За это время вагоны уже набрали огромную скорость. Я попросил дежурного по станции сделать маршрут на тепловоз друга. Это было очень рискованно и он брал на себя ответственность. С огромным риском для моего друга вагоны были остановлены. После всего происшедшего у меня дрожали руки и ноги. А ничего не подозревавшие пассажиры «семёрки» даже не поняли, что были на грани катастрофы. Так чудо, измеряемое одной секундой, спасло жизнь множеству людей и мне. Опять его величество случай? Нет, это не случай – это Господь ещё раз явил Свою силу и не допустил несчастья.
Но и из этого случая я ничему не научился. Продолжал пить и грешить пуще прежнего. В 1989 году переехали с семьёй в Германию. Сначала было трудно, но уже через год и жена и я нашли работу. Германия решила многие наши материальные проблемы, но не смогла освободить от греха, даже наоборот, живя в Германии – трудно не грешить. Зарплату платили хорошую и я стал каждое лето проводить в Алма-Ате. Закатывал там головокружительные выкрутасы, как Филька Шкворень из романа «Угрюм-река». Но сатана не может насытить душу. Душа остаётся пустой. В трагедии «Фауст» Гёте писал:
«Что дашь ты, жалкий бес,
какие наслажденья?
Дух человеческий и гордые стремленья?
Таким, как ты, возможно ли понять?
Ты пищу дашь, не дав мне насыщенья;
Дашь золото, которое опять,
Как ртуть, из рук проворно убегает;
Игру, где выигрыш вовеки не бывает;
Дашь женщину, чтоб на груди моей
Она к другому взоры обращала;
Дашь славу, чтобы через десять дней,
Как метеор, она пропала, —
Плоды, гниющие в тот миг, когда их рвут,
И дерево в цвету на несколько минут!»
Грех засасывал меня всё глубже и глубже и однажды наступил момент, когда я оказался в безысходном тупике. Не помню, где я это прочитал: «Когда жизнь предстаёт перед человеком во всей своей неприкрашенной реальности и у человека исчезают последние иллюзии, тогда у него остаётся только два выхода – самоубийство или покаяние». В правоте этих слов я убедился на личном опыте.
На запястье руки я оставил маленький шрам, в память о моём нежелании жить. Сейчас я с утра до вечера благодарю Бога за то, что Он меня сохранил от этого страшного поступка. Каково было бы моим детям с этим жить? Но обо мне молилась мама. А я ведь сидел с тупым ножом в руках и смотрел тупыми глазами на всё, что меня окружает. Я себя окончательно потерял, осталось только умереть. И вот тогда произошло моё покаяние!
Это случилось 17 июня 2001 года, в день рождения моей внучки. Ей исполнилось тогда два года. Я пошёл в церковь евангельских христиан-баптистов, в которую ходила моя мама, и встал на колени перед Богом. Умываясь слезами, я кричал в небо: «Господи, прости мне все мои грехи! Услышь меня и прояви Свою силу. Так, как я жил, я дальше жить не хочу ни одного часа. Помоги мне или умереть, или начать новую жизнь». То, что со мной после этого произошло, в Библии называется вторым рождением. Я увидел Господа Бога и Его силу. Описать этого нельзя, но можно почувствовать. С колен я встал совсем другим человеком. Через два месяца я принял крещение и теперь три раза в неделю посещаю служения. Эти служения мне необходимы, чтобы не переставая благодарить Бога за моё избавление от греха. Как только я вспоминаю мою жизнь до покаяния, я содрогаюсь, и у меня возникает желание ещё раз поблагодарить Бога.
|